Грузия в кризисе: Анализ поствсязываниях беспорядков в октябре 2025 года

Муниципальные выборы, состоявшиеся в Грузии 4 октября 2025 года, были гораздо большим, чем рутинный демократический процесс; они стали критическим очагом, который спровоцировал серьезный политический кризис. Это событие ознаменовало столкновение мощных политических сил: стратегический бойкот со стороны крупных оппозиционных партий, последовавшая за ним убедительная победа правящей партии «Грузинская мечта» и давно запланированное протестное движение, которое быстро переросло в насильственное противостояние. Резкий ответ правительства, характеризующийся массовыми арестами и жестким подавлением инакомыслия, еще больше усугубил политическую поляризацию в стране и обострил ее международные отношения.

В данном анализе будут рассмотрены ключевые фазы этого нарастающего кризиса. Он начнется с контекста и результатов бойкотированных выборов, перейдет к «мирной революции» оппозиции и насильственному разгону демонстрантов государством, а также подробно опишет последующие правовые репрессии против лидеров оппозиции. В заключение будет проанализировано столкновение конкурирующих нарративов, используемых правительством и его оппонентами, и дана оценка значительному дипломатическому трению, возникшему, в частности, с Европейским Союзом. Неоспоримые результаты, объявленные Центральной избирательной комиссией, послужили непосредственным катализатором последовавших беспорядков.

Выборы 4 октября: Безоговорочная победа на фоне бойкота

Стратегический контекст муниципальных выборов 4 октября был определен решением крупнейших оппозиционных партий Грузии, включая «Единое национальное движение» и «Коалицию за перемены», бойкотировать голосование. Этот шаг фактически отдал электоральное поле правящей партии «Грузинская мечта», гарантируя односторонний политический исход и подготавливая почву для противостояния вне формальных политических институтов. При отсутствии значимых конкурентов в избирательных бюллетенях правящая партия добилась беспрецедентно масштабной победы.¹

Официальные результаты, объявленные Центральной избирательной комиссией (ЦИК), нарисовали картину полного доминирования «Грузинской мечты»:

• Партия заявила о победе во всех 64 муниципалитетах страны.

• Она получила 81,7% голосов по всей стране.

• В столице, Тбилиси, партия набрала более 70% голосов.

• Действующий мэр Тбилиси, Каха Каладзе, был переизбран с 71,5% голосов.

  
  

Этот подавляющий мандат стал центральным столпом правительственного нарратива. Почетный председатель «Грузинской мечты» Бидзина Иванишвили публично поставил под сомнение легитимность последовавших протестов, противопоставляя электоральную поддержку партии и количество демонстрантов на улицах:

"Как может быть, что 80 процентов (населения) поддерживают партию, а 10 тысяч человек совершают переворот?"

Это заявление, прославляющее победу партии и одновременно отвергающее действия оппозиции как нелегитимную попытку переворота, подчеркнуло глубокую пропасть между правительством и его оппонентами — раскол, который перекинулся с избирательных участков на улицы Тбилиси.

«Мирная революция»: Протест, эскалация и ответ государства

4 октября, по мере того, как результаты выборов закрепляли власть правящей партии, организаторы оппозиции начали свой заранее запланированный протест.⁵ Как заявляли такие деятели, как известный оперный певец Паата Бурчуладзе, заявленная цель состояла в том, чтобы осуществить «dinc inqilab» (мирную революцию), направленную на то, чтобы отвоевать страну у того, что они считали укоренившимся и неподотчетным режимом. Тысячи людей собрались в центре Тбилиси, превратив послевыборную атмосферу в прямое противостояние.

Протест начался с большого собрания на Площади Свободы, прежде чем демонстранты двинулись к Президентскому дворцу на улице Атонели. Ситуация достигла критической точки эскалации, когда группа протестующих попыталась прорваться на территорию дворца. Они повредили железный забор и попытались проникнуть внутрь, что вызвало немедленный и решительный ответ государственных сил безопасности. Грузинская полиция и спецназ были направлены для разгона толпы с использованием слезоточивого газа, перцового аэрозоля и водометов.

В результате столкновений пострадали люди. По данным Министерства здравоохранения Грузии, в ходе противостояния было ранено около 60 человек. Официальные данные о тех, кто нуждался в стационарном лечении, включают:

Категория	Количество пострадавших
Сотрудники полиции	21
Госпитализированные демонстранты	6

Насильственные уличные столкновения ознаменовали конец «мирной революции» и начало систематических правовых и политических репрессий со стороны государства, переведя конфликт с улиц в залы суда.

Репрессии: Аресты, обвинения и заявления о жестоком обращении

После насильственного разгона протеста 4 октября правительство Грузии перешло от физического ответа к правовому, нацелившись на руководство движения. Аресты высокопоставленных оппозиционных деятелей и активистов стали решительным шагом по демонтажу организационной структуры протеста и посылке четкого сигнала для предотвращения будущего инакомыслия. Этим лицам теперь предъявлены серьезные обвинения, которые могут привести к длительным тюремным срокам.

Пять ключевых фигур были арестованы и обвинены в тяжких преступлениях, включая призывы к насильственному свержению конституционного строя и руководство групповым насилием.

Имя	Принадлежность/Роль	Обвинения
Паата Бурчуладзе	Оперный певец, основатель «Р-тавели проспекти»	Призыв к насильственному изменению конституционного строя; организация и руководство групповым насилием
Муртаз Зоделава	Член «Единого национального движения», бывший главный прокурор	Призыв к насильственному изменению конституционного строя; организация и руководство групповым насилием
Иракли Надирадзе	Член «Единого национального движения»	Призыв к насильственному изменению конституционного строя; организация и руководство групповым насилием
Паата Манджгаладзе	Генеральный секретарь «Стратегия Агмашенебели»	Призыв к насильственному изменению конституционного строя; организация и руководство групповым насилием
Лаша Беридзе	Бывший заместитель начальника Генштаба	Призыв к насильственному изменению конституционного строя; организация и руководство групповым насилием

Помимо этих арестов, дело Гелы Хасая, члена партии «Гирчи — Больше свободы», стало мощным символом предполагаемого политического преследования. Ему было предъявлено обвинение в «умышленном причинении менее тяжкого вреда здоровью, совершенном группой», что влечет за собой потенциальное наказание от четырех до шести лет лишения свободы. Его сторонники утверждают, что дело политически мотивировано, указывая на шаблон действий государства. Предполагаемый инцидент произошел 1 сентября, но Хасая был арестован почти месяцем позже, 29 сентября. Хасая, родом из Гали в Абхазии, был вынужден покинуть регион в 2017 году из-за своей активности против российской оккупации, что говорит о его истории рискованной политической деятельности. Более того, один из арестовывавших его офицеров предположительно сказал ему: «Я обещал тебе, и я тебя арестую», что указывает на предварительный умысел. Его арест также вписывается в более широкую картину, поскольку лидеры его партии «Коалиция за перемены» уже находятся в заключении. Хасая также сообщил об унижающем достоинство обращении в заключении, заявив, что его «дважды полностью раздевали и обыскивали».

Конкурирующие нарративы: Попытка переворота против политических репрессий

После выборов и протестов контроль над нарративом стал центральным полем битвы. И правительство, и оппозиция немедленно приступили к формированию картины событий 4 октября, чтобы узаконить свои действия и дискредитировать своих противников, создавая две резко конфликтующие интерпретации кризиса.

Официальный правительственный нарратив, решительно озвученный премьер-министром Ираклием Кобахидзе, изображает протест как насильственное и незаконное восстание. Ключевые элементы этого нарратива включают:

• Протест был попыткой «переворота» с явной целью «свергнуть правительство».

• Беспорядки были организованы при поддержке «иностранных спецслужб».

• Все участники «насилия» столкнутся с суровым наказанием, при этом чиновники обещают «сюрпризы в ближайшие дни».

• Любые будущие собрания будут рассматриваться как «продолжение попытки переворота».

Этот нарратив находится в прямом противоречии с точкой зрения оппозиционных деятелей и президента Саломе Зурабишвили, которые предложили иную интерпретацию событий:

• Позиция оппозиции: Протесты должны были быть «мирной революцией», а последующие аресты представляют собой политическое преследование, направленное против «политических заключенных».

• Позиция президента Зурабишвили: Попытка штурма дворца была «пародией режима», которая, по ее утверждению, была организована самим режимом «для дискредитации 310 дней мирных протестов грузинского народа».

• Позиция партии «За Грузию»: Партия, возглавляемая бывшим премьер-министром, заняла промежуточную позицию, призвав граждан избегать участия в том, что она назвала «радикальными и деструктивными провокациями».

Эта война нарративов не ограничилась границами Грузии, быстро расширившись и вовлекая международных акторов, что привело к значительным дипломатическим последствиям.

Международная реакция и дипломатические последствия

Политический кризис неизбежно вызвал международную реакцию, при этом реакция Европейского Союза была особенно значимой, учитывая давние стремления Грузии к европейской интеграции. Решение грузинского правительства прямо обвинить ЕС во вмешательстве создало серьезное дипломатическое трение и вызвало международное осуждение его репрессий против инакомыслия.

Премьер-министр Ираклий Кобахидзе публично обвинил Европейский Союз во вмешательстве во внутренние дела Грузии. Он особо выделил посла ЕС в Грузии Павла Герчиньского, возложив на него особую ответственность за беспорядки и призвав его осудить протесты.

Руководство Европейского Союза выступило с быстрым и твердым опровержением. В совместном заявлении дипломат ЕС Кая Каллас и член Европейской комиссии Марта Копс заявили, что они «решительно отвергают дезинформацию» относительно роли ЕС. В их заявлении также содержался призыв ко всем сторонам, включая правительство и гражданское общество, воздерживаться от насилия.

Кроме того, арест и предполагаемое жестокое обращение с активистом Гелой Хасая вызвали резкую критику со стороны европейских парламентариев. Депутат Европарламента Маркета Грегорова назвала ситуацию «абсолютно неприемлемым продолжением репрессий», в то время как украинский депутат Европарламента Евгения Кравчук назвала его арест «еще одним политически мотивированным арестом в Грузии». Эти заявления отражают растущую международную обеспокоенность по поводу отката демократических стандартов в Грузии — восприятие, которое может иметь долгосрочные последствия для геополитической траектории страны.

Заключение: Последствия для политической стабильности Грузии

Кризис октября 2025 года глубоко изменил политический ландшафт Грузии, приведя к значительной консолидации власти правящей партией «Грузинская мечта». Правительство успешно использовало для этого несколько механизмов: капитализация на убедительной, хотя и бойкотированной, победе на выборах; нейтрализация руководства оппозиции посредством суровых уголовных обвинений; и попытка делигитимизировать международных партнеров путем выдвижения обвинений против ЕС. Эта стратегия создала политическую среду с небольшим количеством институциональных сдержек и противовесов власти правящей партии.

Одновременно конфронтационная риторика правительства нанесла ущерб его отношениям с Европейским Союзом в критический момент. Обвинения во вмешательстве, выдвинутые против должностных лиц ЕС, и более широкое подавление инакомыслия противоречат демократическим ценностям, лежащим в основе процесса интеграции в ЕС. Этот растущий разрыв угрожает подорвать долгосрочные внешнеполитические цели Грузии и может изолировать страну от ее западных партнеров.

В дальнейшем грузинская демократия столкнется с огромными вызовами. Глубокая политическая поляризация, усугубляемая криминализацией инакомыслия и эрозией доверия между государством и значительной частью его граждан, предполагает период затяжной нестабильности. Для гражданского общества Грузии и того, что осталось от ее политической оппозиции, путь вперед будет заключаться в навигации в условиях серьезно ограниченного и все более репрессивного политического пространства.