Почему азербайджанцы не протестуют?

Митинг оппозиции в Баку, 11 сентября 2016 года. Фото Азиза Каримова для «Кавказского узла».

Пока соседние страны в последнее время становятся ареной значительных общественных мобилизаций — тысячи людей выходят на улицы в Грузии и Иране — Азербайджан демонстрирует контрастную картину общественного спокойствия. Это относительное затишье на фоне регионального и внутреннего давления вызывает важный вопрос у наблюдателей: почему азербайджанцы не протестуют? Ответ на него не прост и лежит на пересечении исторической памяти, политической стратегии и сформированной политической психологии нации, живущей в сложной поствоенной реальности.

Статья сначала рассмотрит богатую историю политического активизма в стране, чтобы показать, что нынешняя ситуация — явление сравнительно недавнее. Затем будет проанализировано, какие ключевые события и тенденции привели к резкому падению общественного доверия и политической вовлеченности. В заключение будет дана оценка современным социально-политическим динамикам — включая государственные стратегии и социально-экономическое давление — которые сегодня подавляют массовую общественную мобилизацию. Понимание этой истории необходимо для осознания причин нынешней тишины.

1. История активизма: эпоха общественного участия

Современная политическая тишина в Азербайджане — не врождённое состояние, а результат целенаправленной политики. Это резкий контраст с богатой историей активного и результативного гражданского участия, длившегося до начала 2000-х годов. В тот период граждане Азербайджана были гораздо более политически активны, участвовали в уличных протестах и выборах, ощущая свою роль в политическом процессе. По словам политического психолога Самиры Гасимли, «граждане чувствовали себя субъектами политического процесса, обладали уверенностью в себе и верили, что их голос и поведение реально влияют на политику».

Эта эпоха сформировала политическую память общественного участия, основанную на ряде ключевых моментов, когда коллективные действия напрямую определяли судьбу нации.

• Протесты 1992 года: После трагедии в Ходжалы массовые митинги, вызванные общественным гневом, оказали огромное давление на власть, что в итоге вынудило президента Аяза Муталлибова уйти в отставку в марте 1992 года. Это событие стало примером реальной силы коллективного действия.

• Президентские выборы 1992 года: Эти выборы, прошедшие в июне, запомнились как самые конкурентные в истории Азербайджана. Победу одержал Абульфаз Эльчибей из Народного фронта Азербайджана, набрав 59,4% голосов против четырёх других кандидатов. Его главный соперник Низами Сулейманов получил впечатляющие 33%, что подчёркивает уровень политической конкуренции.

• Послевыборные протесты 2003 года: После объявления победы Ильхама Алиева на президентских выборах 2003 года массовые акции оппозиции вылились в кровавые столкновения на площади Свободы и последующие массовые аресты. Этот момент стал переломным, ознаменовав конец эпохи терпимости государства к массовому несогласию.

Эти события отражают период, когда азербайджанцы верили в свою способность влиять на происходящее. Однако последствия этих протестов, особенно 2003 года, ознаменовали начало новой эпохи — постепенного, но системного разрушения политического доверия.

2. Эрозия доверия: как была утрачена вера в политику

Спад общественных протестов не был единичным событием — это результат системной эрозии доверия к политическим институтам и лидерам страны. Процесс развивался симбиотически: государственные репрессии подавляли несогласных и создавали политический вакуум, в то время как хронические ошибки оппозиции усиливали эффект этого подавления, порождая цикл общественного разочарования.

Каждый всплеск активности завершался волной репрессий, ослаблявших оппозицию и отбивавших желание к дальнейшей мобилизации. После событий 2003 года массовые аресты стали мощным сдерживающим фактором. Кроме того, власти регулярно подвергались критике за использование административных и медиаресурсов — телевидения, прессы, силовых структур — для дискредитации политических соперников во время выборов. Всё это укрепило в обществе убеждение, что политическая арена изначально нечестна, а значит, реальное изменение власти невозможно.

Эффект государственного давления усиливался внутренними проблемами самой оппозиции: её раздробленностью и стратегическими ошибками. За последние два десятилетия возникло множество оппозиционных блоков, которые вскоре распадались, формируя образ хаоса и неустойчивости. Среди них:

• Bizim Azərbaycan Bloku (Наш Азербайджанский блок)

• Azadlıq Bloku (Блок Свободы)

• AXCP–Müsavat

Постоянные расколы мешали формированию долгосрочного доверия к оппозиции. Дополнительным ударом стала стратегия бойкота выборов 2008 года, когда основные оппозиционные силы отказались от участия, фактически уступив политическую арену власти. Это ещё больше усилило ощущение безысходности у граждан и отдалило их от политики.

Комбинация государственного давления и неэффективности оппозиции имела разрушительный эффект. По словам политических психологов, она привела к гибели доверия граждан как к политическим институтам, так и к самим себе как субъектам политических изменений. В итоге сформировалось чувство отчуждения, при котором участие в выборах или протестах стало восприниматься как бессмысленное и опасное — тем самым открывая путь к апатии, наблюдаемой сегодня.

3. Управление недовольством в послевоенном Азербайджане

Историческая эрозия доверия создала фундамент для нынешней тишины, однако современная стабильность поддерживается и другими факторами — экономическими, психологическими и политическими. После Второй Карабахской войны власти сумели умело управлять общественными настроениями, используя национальную гордость как инструмент консолидации и отвлечения внимания от внутренних проблем.

Так называемая «эйфория победы» после войны 2020 года стала эффективным инструментом национального единства. Руководство страны сознательно поддерживает эту эйфорию, чтобы внимание общества оставалось на военных успехах, а не на социальных трудностях. Примерами служат частые визиты президента Ильхама Алиева в Шушу и освобождённые территории, а также масштабные проекты восстановления — такие как строительство аэропорта в Физули. Эти инициативы постоянно напоминают о «великой победе» и создают образ сильного государства, затмевая ухудшающееся экономическое положение населения.

Тем не менее, социально-экономическое положение граждан серьёзно ухудшается. Однако массовые протесты не происходят по одной важной причине: ситуация ещё не перешла критический порог. Несмотря на бедность, большинство людей всё же способны «сводить концы с концами», и эта минимальная устойчивость служит буфером против социального взрыва. Недовольство существует, но пока экономическая боль не достигла уровня, когда она превращается в политическое действие.

Самым серьёзным барьером остаётся психологический фактор. Главная причина отсутствия действий — убеждённость большинства, что не существует политической силы, которой можно доверять и которая способна возглавить массовый протест. Многолетние неудачи и расколы оппозиции породили вакуум лидерства и атмосферу недоверия.

В итоге граждане ощущают беспомощность, зажатые между сильным государством и слабой оппозицией. Их политическая активность сводится к частным разговорам. Согласно опросу независимого исследовательского центра «İmpuls», 81% населения являются политически информированными, но при этом чувствуют себя бессильными что-либо изменить. Это и есть главный парадокс современной Азербайджанской действительности — общество осведомлено, но не мобилизовано.

Таким образом, управляемая эйфория, экономическая «буферность» и психологическая апатия создают хрупкое равновесие политического застоя.

4. Заключение: скрытый потенциал для мобилизации

Отсутствие массовых протестов в современном Азербайджане — результат сложного взаимодействия факторов, формировавшихся более двух десятилетий. Главными причинами общественной апатии стали: историческая эрозия доверия к государству и оппозиции, хроническая раздробленность политических альтернатив, эффективное управление общественными настроениями и использование победы во Второй Карабахской войне для отвлечения внимания от внутренних проблем.

Несмотря на высокий уровень политической осведомлённости, чувство беспомощности и отсутствие сильного оппозиционного лидера остаются главными препятствиями к коллективным действиям. Однако ошибочно было бы воспринимать это молчание как окончательное согласие. Спонтанные протесты июля 2020 года после гибели генерала Полада Гашимова напомнили о скрытом потенциале общественной мобилизации. Тогда тысячи людей вышли на улицы, выплеснув «подсознательно накопившийся гнев» и показав, что под поверхностью апатии скрывается мощный резерв недовольства, который может вспыхнуть при достаточном импульсе.

Сегодня организованные протесты кажутся невозможными, но социальное и психологическое напряжение продолжает накапливаться, превращая общественное недовольство в потенциально мощную, хотя пока и латентную силу.