Борьба Грузии: отголоски прошлого на фоне политической напряжённости

Нино Даташвили

Недавние резонансные судебные дела в Грузии, в которых фигурируют активистка Нино Даташвили и журналистка Мзия Амаглобели, привлекли значительное внимание, вызвав обеспокоенность по поводу свободы прессы, прав человека и предполагаемого возрождения репрессивной тактики советской эпохи против критиков правительства. Эти дела разворачиваются в условиях глубоко поляризованного и нестабильного политического климата, где границы между журналистикой, активизмом и политической деятельностью часто размыты.

Дело Нино Даташвили: психиатрическая экспертиза под пристальным вниманием

Нино Даташвили, активистка и преподаватель, в настоящее время остаётся в тюрьме в ожидании суда по обвинению в нападении на сотрудника парламентской службы безопасности во время протеста, что она отрицает. Её дело стало символом предполагаемого запугивания критиков правительства. Ключевым спорным моментом в её заключении стала психиатрическая экспертиза, назначенная прокурорами, которая была проведена в тюрьме, а не в гражданской больнице. Адвокаты и сторонники резко раскритиковали этот шаг, утверждая, что место было неподходящим и добавило ненужную стигматизацию.

Изначально постановление суда от 2 августа предписывало принудительное обследование Даташвили в психиатрическом стационаре в течение 20 дней, основываясь на медицинских записях 2019 года, в которых упоминалась «эмоциональная лабильность», сопровождающая заболевание позвоночника. Это постановление вызвало широкое осуждение со стороны юристов и специалистов по психическому здоровью, которые расценили его как «бесчеловечное обращение» и «возрождение репрессивной практики карательной психиатрии советской эпохи».

Однако 7 августа психиатрическая экспертиза была проведена в виде собеседования в её камере, что, по-видимому, было попыткой прокуроров обойти спорное постановление суда после значительной негативной реакции. Сама Даташвили назвала осмотр в камере неожиданным и выразила замешательство по поводу своих прав, заявив: «Мои вещи были собраны» для перевода. Прокурор Медея Цирамуа подтвердила, что эксперты были направлены в тюрьму, учитывая отказ Даташвили от перевода, и утверждала, что обследование было завершено и никаких дальнейших исследований проводиться не будет, ссылаясь на наилучшие интересы подсудимой. Несмотря на это, адвокат Даташвили, Тамуна Габодзе, раскритиковала «обманчивый» осмотр, но также назвала его «победой» активистки, приписав это усилиям по обходу принудительного постановления.

У Даташвили не диагностированы какие-либо проблемы с психическим здоровьем, и она утверждает, что дело против неё политически мотивировано. Она описала этот процесс как крайне стрессовый и считает себя жертвой. Во время судебных слушаний она рассказала тревожные подробности своего ареста 20 июня, утверждая, что офицеры в штатском не представились и не сообщили ей о её правах. Она также заявила, что ей в течение нескольких часов отказывали в доступе к адвокату и туалету, а также заставили раздеться в полицейском участке. Далее Даташвили утверждала, что офицеры заставили её несколько раз ходить взад и вперёд, чтобы переснять её, поскольку они были «недовольны» первоначальной съёмкой, заставив её чувствовать себя «объектом, а не человеком». Ассоциация молодых юристов Грузии призвала более внимательно изучить её дело, выразив обеспокоенность по поводу справедливости, а её адвокаты добиваются нового судьи и суда из-за предполагаемой предвзятости.

Дело Амаглобели: свобода прессы, политическое давление и международное возмущение

Мзия Амаглобели, основатель и директор независимых медиа-изданий «Batumelebi» и «Netgazeti», была приговорена к двум годам тюремного заключения 6 августа, с учётом времени, проведённого ею в предварительном заключении в течение семи месяцев. Она была арестована 12 января 2025 года за пощёчину начальнику полиции Батуми после того, как её ненадолго задержали за расклеивание наклеек с призывом к общенациональной забастовке против правительства.

Первоначально ей грозило от 4 до 7 лет за нападение на полицейского, но обвинения были понижены, однако суд назначил самое суровое из возможных наказаний в виде лишения свободы. Амаглобели также утверждала, что полицейские в заключении словесно оскорбляли её и плевали в неё. Её дело вызвало волну международного осуждения, а дипломаты, правозащитные группы и официальные лица назвали это решение «ударом по свободе СМИ» в Грузии. «Amnesty International» и «Репортёры без границ» осудили её заключение, причём последние заявили, что обвинения «несоразмерны», а приговор представляет собой «новый шаг в использовании правительством судебной системы для замалчивания критических голосов». Двадцать четыре дипломатические миссии, включая Европейский Союз, выступили с совместным заявлением, осуждающим её «политически мотивированный» приговор, заявив, что «быть журналистом — не преступление» и призвав к её «немедленному освобождению». Европейский парламент также призвал к её «немедленному и безоговорочному освобождению».

Её собственные медиа-издания распространяли хэштеги, такие как «Журналистика — не преступление», представляя её заключение как прямое нападение на журналистику. Этот нарратив, изображающий её как «первую женщину-журналиста — узницу совести» в Грузии, нашёл отклик у международных правозащитных организаций. Однако источники указывают, что она была арестована не во время репортажа, а за физический акт против начальника полиции, хотя ранее в тот же день она участвовала в политическом акте.

В Грузии границы между журналистикой, активизмом и политической деятельностью часто размыты, особенно для медиа-изданий, критически настроенных по отношению к правительству. Медиа-издания Амаглобели публично отказались выполнять два «закона об иностранном влиянии», введённых правительством «Грузинской мечты», назвав их «российскими законами». Для правительства «Грузинской мечты» поступок Амаглобели был расценён как «прямое нападение на руководство полиции», института, имеющего решающее значение для поддержания государственной стабильности и сдерживания антиправительственных протестов. Сохранение её в тюрьме, несмотря на международное давление, рассматривается как способ избежать внутренних политических издержек, которые сигнализировали бы о слабости и ухудшали бы отношения с правоохранительными органами. Однако ходят разговоры, что президент Михейл Кавелашвили может помиловать Амаглобели, чтобы выйти из политической трясины, которую вызвало её заключение.

Отголоски советского прошлого: карательная психиатрия и отсутствие ответственности

Оба дела Даташвили и Амаглобели рассматриваются критиками как примеры всё более частого использования правящей партией «Грузинская мечта» суровых уголовных обвинений для преследования активистов и журналистов за относительно незначительные инциденты. Критики, включая саму Даташвили, заявляют, что правительство «следует по пути Путина» и возрождает репрессивные инструменты советской эпохи против «узников совести».

Принудительная психиатрическая экспертиза Даташвили, в частности, вызвала воспоминания о советской практике, когда люди, выражавшие несогласие с режимом, помещались в психиатрические учреждения в качестве формы пытки. Эта тактика была направлена на то, чтобы сломить людей через мучения и «демонизировать» их, назвав их «психически нездоровыми», что способствовало глубоко укоренившейся стигматизации психического здоровья, которая сохраняется в постсоветских обществах. В этом контексте было упомянуто дело журналистки Назии Шаманаури 1983 года, которая умерла в психиатрическом учреждении после того, как подверглась принудительному приёму лекарств и жестокому обращению за разоблачение коррупции.

Примечательно, что Давид Маградзе, который, как сообщается, фигурировал в деле Шаманаури, также был привлечён для оценки Нино Даташвили в тюрьме. Эта преемственность вызывает обеспокоенность по поводу отсутствия ответственности для тех, кто участвовал в аналогичных репрессивных действиях в прошлом. Критики утверждают, что отсутствие закона о люстрации, который не позволял бы лицам, служившим советскому режиму, занимать руководящие посты, способствует этой проблеме.

Несмотря на эти пугающие параллели, существует убеждение, что «советские репрессивные инструменты» в конечном итоге потерпят неудачу в Грузии. В отличие от советской эпохи, когда информация жёстко контролировалась, сегодняшние свободные СМИ и более устойчивое общество предлагают большее сопротивление страху и угнетению. Хотя попытка использовать такие методы вызывает тревогу, широкое общественное и организационное осуждение стигматизации и принудительных психиатрических обследований указывает на то, что общество менее восприимчиво к этой тактике.

В этой обстановке кризиса и глубокого политического раскола «каждый арест становится полем битвы, каждое выступление — провокацией, а каждое освобождение — политическим шагом». Таким образом, дела Нино Даташвили и Мзии Амаглобели являются не просто отдельными юридическими инцидентами, а символами продолжающейся борьбы Грузии за демократические ценности и права человека на фоне сложного внутреннего и международного давления.